ЗНАКИ « СОВЕТСКОСТИ » В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ:
СЕМАНТИКА , СИНТАКТИКА И ПРАГМАТИКА
Отношение к символам предыдущего политического режима – это проблема, которую решают в переходные исторические эпохи. Смена политического дискурса обычно сопровождается изменением официальной государственной символики. Термин «постсоветское пространство» точно обозначает специфику трансформации многих новых государств, появившихся после распада СССР. Выяснение отношений с советским прошлым является существенным фактором символических практик во всех новых государствах на территории бывшего СССР. Процесс освобождения от советского наследия (как символического, так и политического, экономического, социального) протекал в них по-разному.
Россия в ХХ веке прошла через процедуру радикального переустройства семиосферы как минимум дважды. Характер борьбы с политическим прошлым после Февральской и Октябрьской революций 1917 года [ 14 ] существенно отличался от социально-политических действий новой российской власти в 1990-е годы. Пришедшие к власти осенью 1917 года большевики достаточно быстро и радикально заменили все прежние символы новыми. После распада СССР в России стали использоваться знаки государственности (герб и флаг) Российской империи, гимном стала «Патриотическая песня» Михаила Глинки. В 2000 году государственная символика претерпела частичное, но принципиально важное изменение. Федеральным конституционным законом «О государственном гимне Российской Федерации» в качестве мелодии гимна была утверждена музыка Александра Александрова, созданная для гимна СССР. 7 марта 2001 года в качестве официального гимна Российской Федерации был принят текст Сергея Михалкова – переработанный вариант 1944 года. Кроме того, с 1996 по 2007 год в России, согласно указа «О Знамени Победы», использовался символ Знамени Победы с золотой пятиконечной звездой, но без серпа и молота. Этот указ президента Бориса Ельцина вызвал многочисленные протесты со стороны ветеранских организаций и был отменен президентом Владимиром Путиным летом 2007 года. Реабилитация советских символов на государственном уровне в России контрастирует с отношением к ним в соседних государствах. В 2000-е годы в ряде бывших республик СССР были приняты законы о запрете использования гербов и флагов несуществующих государств, т.о. советская символика оказалась под запретом. В то же время последние десять лет в России большой резонанс вызывали перманентно появлявшиеся в СМИ сообщения о возможном восстановлении на Лубянке памятника Феликсу Дзержинскому. В 2010 году либеральная общественность была взбудоражена намерением московских властей украсить улицы портретами Сталина в ознаменование 65-летия победы в Великой Отечественной войне. Следует сказать, что два года назад в проекте «Имя Россия» Сталин занял третье место, за считанные дни до конца голосования пропустив впереди себя Александра Невского и Петра Столыпина [] .
Символическая борьба «советского» и «антисоветского» продолжается в России по сей день. Советское пространство, будь то пространство физическое [ 12; 16 ] , или ментальное [ 15; 17; 20 ] проявляется в виде палимпсеста практически во всех сферах жизни современного российского общества. Семиосфера страны во многих сегментах осталась неизменной, кроме того знаки «советскости» продолжают воспроизводиться. В данной работе я рассмотрю, как трансформировались смыслы знаков, имевших советскую семантику, и то, как знаки «советскости» обретают новую жизнь в современной России. В основе формирования современной семиосферы советскости лежат два фактора: во-первых, апелляция к ностальгии по СССР, имеющейся у граждан России, рожденных вплоть до начала 1980-х годов. Во-вторых, постмодернисткое обновление семантики знаков, ироническ ая игра со знаками «советскости». Я выделил в семиосфере «советскости» два уровня: 1) реликты – знаки, указывающие на объекты материальной и духовной культуры, созданной в советское время и унаследованные современной культурой и 2) симулякры – знаки, создаваемые в постсоветское время, имитирующие советскую реальность, указывающие на несуществующие реалии и конструирующие новую иллюзорную реальность.
Согласно концепции Владимира Каганского, советское пространство – это воплощенная в материале вещей, знаков, людей и пространства схема [ 12 , с. 136 ]. Объектами семиосферы , сохранившейся с советск ого времен и , являются многочисленные объекты городской среды ( памятники , мемориальные и архитектурные комплексы) . З наки « советскости » особенно широко представлены в топонимии [ 18 ] . После волны переименований 1990-х годов значительное количество населённых пунктов РФ сохранило «советские» названия. Среди городов есть и областные центры – Киров (до 1934 года – Вятка), Ульяновск (до 1924 года – Симбирск). Причем, в последнем из них в 2008 году большинство жителей высказалось против возвращения городу прежнего имени [ 4 ] . Не сменили свои названия Ленинградская и Свердловская области.
Ещё большее присутствие знаков «советскости» можно наблюдать на уровне микротопонимии [ 23 ] . Очень симптоматично, что в «самом антисоветском», по мнению Сергея Довлатова, городе СССР Ленинграде/Петербурге по сей день сохранились улицы Большевиков, Передовиков и Чекистов, Восстания и Коммуны, Краснопутиловская и Социалистическая, проспекты Энгельса, Ударников, Стачек, Ленинский и Советский, а так же одиннадцать Советских улиц и площадь Пролетарской Диктатуры перед Смольным… В 2009 году бурно обсуждалось решение о переименовании Большой Коммунистической улицы в Москве. Она получила имя Солженицына с нарушением законодательства, запрещающего называть улицы именами людей ранее десяти лет после их смерти [7]. Парадигма сохранившихся названий улиц российских городов содержит как массовые (Ленина, Советская, Комсомольская), так и достаточно эксклюзивные наименования (например, улицы Боевиков, Трибунальная, Сакко и Ванцетти в городе Иваново) [8; 22].
Современные объекты городской среды часто вступают в диалог с существующей маркировкой городского пространства. Нередко наименования связаны с местоположением, как, например, ресторан «Beerhouse на Урицкого» в Самаре. На вывесках при этом обыгрывается семантика локуса с помощью соответствующих знаков (например, красной звезды на табличке ивановского юридического бюро «На Ленина»). Название сети винных магазинов «У Ильича» в городе Владимире и Владимирской области связано с тем, что первый магазин появился на улице Ильича. Иногда синтаксис формируется путем привлечения семантически близких ассоциаций (так на табличке с режимом работы магазина «Коммуна» на Васильевском острове в Петербурге помещен призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»). По скрытой от внешних наблюдателей причине новая сеть магазинов, торгующих товарами по низким ценам в Саратове носит название «Социализм».
Старые названия, имеющие недвусмысленную советскую коннотацию, по сей день присутствуют в названиях гостиниц, ресторанов и кафе, кинотеатров и т.п. Однако, более интересным с точки зрения существования знаков «советскости» в современной культуре России является новаторские практики, создающие симулякры. Особого упоминания в связи с этим заслуживает история переименования шашлычной « Антисоветская» в Москве [ 26 ] . Именно местонахождение этого «заведения общественного питания», находящегося напротив гостиницы «Советская», позволило острословам ещё в 1950-е годы называть ее «антисоветской». Однако, решение новых владельцев официально закрепить это название вызвало волну возмущения со стороны главы Московского городского совета ветеранов, бывшего секретаря ЦК КПСС Владимира Долгих [ 3 ] . Вывеску «Шашлычная Антисоветская» демонтировали, хотя новые «советские» вывески никто не призывает уничтожать.
Расположенная на первом этаже типового жилого дома в Волгограде пивная «Социализм», оформленная внешне с максимальным использованием советской символики (серп и молот, звёзды, герб СССР), являет собой квинтэссенцию нового псевдосоветского стиля. Коммунистическая атрибутика используется во внешнем и внутреннем оформлении мест, рассчитанных на разные целевые аудитории. Ретро-стиль, как именует его Линор Горалик, предназначен в первую очередь для тех, кто по разным причинам ностальгирует по «советскости» [ 9 ] . Как удалось выяснить, псевдосоветский стиль очень заметен в ресторанном бизнесе. Вот лишь небольшой перечень подобных мест: рестораны «Ударник» в Перми, «Плакучая ива» в Нижнем Новгороде, «CCCР-Красный» в Волгограде, «Коммуналка» в Туле, «Ели-Пили» в Казани, кафе «Советская Ностальгия» в городе Дзержинске Нижегородской области, «Товарищ» в Воронеже и Чебоксарах. В крупных городах число таких мест может быть довольно велико. Так, например, в Екатеринбурге это рестораны «СССР» и «Дача», в Ростове-на-Дону сеть ресторанов «Колхоз», в «колыбели трех революций» городе-герое Санкт-Петербурге – кафе «Правда», «Советское кафе “Квартирка”», интернет-кафе «Ленин@жив» , а также рестораны «Зов Ильича», «На здоровье», «Столичный» и «Советский Союз». В Москве число таких заведений ещё больше (рестораны «Валерий Чкалов», «Главкурорт», «Главпивторг», «Горки», «Жигули», «Кавказская пленница», «Квартира 44», «Покровские ворота», «Служебный вход», «Спецбуфет №7», «Чердак 100%», «Щит и меч» и кафе «Столовая №57» в ГУМе) [ 19 ]. Аннотация, помещенная на ресторанном сайте, дает представление о достаточно единообразном синтаксисе обустройства подобных «предприятий коммунистического питания». В фойе ресторана «Служебный вход», который находится в здании Архива социально-политической истории России, где раньше была столовая Института марксизма-ленинизма, собраны вымпелы за успехи в социалистическом соревновании, бюсты классиков марксизма и подарки трудящихся высокопоставленным деятелям КПСС и ВЛКСМ. Музеефикация пространства новых псевдосоветских заведений тоже является очень распространенной практикой оформления. В баре «Калинин» в Твери (бывшем городе Калинин) для этой цели использовали даже такой специфический артефакт как вывеска управления КГБ по Калининской области. Линор Горалик приводит в своей статье фрагмент пресс-релиза ресторана «Чердак 100%» в Сокольниках, где в частности говорится о том, что «…на полках и стенах старые и знакомые вещи – лыжи, коньки, будильники, утюги, лампы, транзисторы, – все то, что так завораживало в детстве, когда мы тайком от взрослых залезали на чердак» [ 9, с.21 – 22 ] . Московский ресторан «Спецбуфет №7», разместившийся в подвале «Дома правительства» («Дома на набережной»), имеет мраморные полы и стены, красные ковровые дорожки и развешанные на стенах плакаты 1930-50-х годов, что в совокупности создает достаточно кичевый антураж [ 10 ] . Его дополняют официантки в накрахмаленных белых передниках и звучащие фоном песни советских композиторов. В ресторане «Валерий Чкалов» пошли по пути советской маркировки ассортимента: обычные блюда русской и европейской кухни носят там советско-авиационные названия («Колхозный строй», «Нормандия-Неман», «Трудовые резервы», «Осоавиахим», «По сталинскому маршруту»). Подобный маркетинговый ход используют в ресторане «Будь готов» в Гатчине. Там подают такие блюда как «Обед кулака», «Сбор металлолома», «Пионерская зарница», «Поход в лес и на картошку», суп «Антисоветский», салат «Тимуровский».
Реликтовые знаки «советскости» названиях предприятий, известных в течение многих десятилетий (кондитерские фабрики «Ударница» «Красный Октябрь», швейная фабрика «Большевичка», пивоваренный завод «Красный Восток» и многие другие) все чаще воспринимаются без учета их идеологической семантики. Предикат «советский» ориентирован на целевую аудиторию. Если у газеты «Советская Россия» семантика отражает идеологическую направленность издания, то в случае популярного политически неангажированного «Советского спорта» – это дань традиции.
Визуальные образы классики советского плакатного искусства используются для рекламы современных товаров и услуг ( банковских вкладов, компьютерных салонов, музыкальных магазинов и т.п.) [ 16 ] . Очевидно, что в рекламе обращение к разным целевым аудиториям подразумевает использование определенных кодов. Так имитация скульптуры Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» на рекламе магазина «Домашний склад» в Иванове адресовано на потребителей старше 40 лет, а флаеры кафе «Ленин@жив» со знаком ордена Ленина или спорт-бара «Формула 515» с образом советского физкультурника обращены к молодёжной аудитории.
Концептуальное обыгрывание советской символики не означает актуализацию идеологической семантики знаков. У семиосферы симулятивной «советскости» есть референт, но уже нет денотата . Аутентичные советские артефакты, столь любовно и тщательно складируемые в псевдосоветских публичных местах, имеют виртуальный аналог в интернете, где с кромное обаяние «советскости» легко обнаружить на ностальгических сайтах [ 1, 2 ] . Индикатором тенденции «советизации» интернета может служить то, что популярная в ряде стран постсоветского пространства социальная сеть «В контакте» имеет среди многочисленных вариантов языка «дореволюционный» и «в союзе», что демонстрирует не только плюрализм разработчиков, но я явное игровое начало использования этой функции.
Целенаправленная реабилитация «советскости» идет с начала нулевых годов. Появившееся в 2001 году «Русское Радио – 2» выбрало в качестве слогана фразу «Наша Родина – СССР». В 2004 году начал вещание телеканал «Ностальгия», репрезентирующий себя как «канал о том времени. Для наших зрителей – лучшее, что было тогда на телевидении: музыка, разрешенная и запрещенная в СССР, фильмы, тайна успеха которых не разгадана до сих пор, ток-шоу о самом интересном тех десятилетий, интерактивные воспоминания о жизни в Советском Союзе. “Ностальгия” – это телеканал для тех, кому есть что вспомнить».
Интерес к «советскости» в разных её проявлениях нельзя свести только к ностальгии «советских» поколений граждан России. Воспроизводство ностальгических артефактов стимулирует интерес к советской цивилизации у молодёжи, непосредственно не знакомой с жизнью в СССР. Огромный объём произведений разных видов искусства от изучаемой в рамках школьного курса литературы произведений до факультативных советских кинокомедий, демонстрируемых по разным каналам российского телевидения, включая и специализированные телеканалы «Ностальгия», «Звезда». «Советскость» в восприятии людей разных поколений и социальных страт не сводима к чему-то гомогенному. Под слоганом «Наша родина – СССР» еще могут подписаться миллионы, но под словами «Хочу в СССР» далеко не все из них.
Мода, спрос на «советское» порождает предложение. Дизайнер и модельер Денис Симачёв, активно играющий в своих коллекциях с разными стилями, использовал и знаки «советскости». В кичевых работах Симачёва «советскость» функционирует именно на знаковом уровне. Олимпийский Мишка и волк из мультфильма «Ну, погоди» выполняют функцию знаков счастливого детства 1980-х годов [ 9, с. 21 ] . Пуговицы с серпом и молотом на пальто «от Симачёва» и гербы СССР на рубашках – чистые симулякры «советскости». Историк моды Александр Васильев в одном из интервью, демонизируя этот стиль, заявил: «Я лично никогда не надену одежду от Дениса Симачёва – для меня эти символы означают сталинский террор, коммунистический режим, систему шпионажа КГБ и холодную войну» [ 21 ] . Антисоветский пафос мешает Васильеву понять мысль, сформулированную Жаном Бодрийяром: «Потребление, в той мере, в какой это слово вообще имеет смысл, есть деятельность систематического манипулирования знаками» [ 5, с. 164 ] . «Советскость» востребована в разных ценовых сегментах. Те, кто не может позволить себе покупать майки от Симачёва за 600 долларов, приобретают дешевые мужские трусы и женские футболки с надписями «Я рожден в СССР» или «Сделана в СССР», рекламу которых можно найти даже в сети интернет. Как отмечал Бодрийяр, «эстетике красоты и оригинальности китч противопоставляет свою эстетику симуляции: повсюду он воспроизводит вещи большими или меньшими, чем образец» [ 6, с. 145 ] .
Потребление знаков «советскости» имеет в настоящее время уже упомянутую ностальгическую специфику. Состоятельные и преуспевающие люди с удовольствием вспоминают время, когда они были молоды. О льга Шабурова очень точно показала это на примере открытия «Гастронома №1» в ГУМе [ 24 ] . Среди реликтовых «советских» брендов лишь шампанское имело соответствующий предикат. Ныне советская тема присутствует в разных сегментах пищевой промышленности (сервелат «Советский», сигареты «Прима ностальгия» с портретами Ленина или Сталина на этикетке, водки « Социалистическая », « Рожденная в СССР » , « Партком » , « Партбюро »). Визуальный ряд алкогольной продукции выдержан в привычном для симулятивной «советскости» кичевом стиле. Этикетка водки « СССР » оформлена в рамках военно-патриотического дискурса. В верхней части коллажа находится государственный герб, под которым красный контур территории Советского Союза . В нижней части на фоне трех кремлевских башен портреты Иосифа Сталина, Георгия Жукова, фигура с фотографии «Комиссар», солдаты почетного караула , пионеры и фрагмент лозунга «Наше дело правое. Враг будет разбит – победа будет за нами» . В достаточной мере оценить этот коллаж способны лишь люди хорошо знакомые историей страны, как и п римечание, содержащееся на этикетке водки «Политбюро» («Отпуск разрешён только по специальному разрешению и лицам, внесённым в списки спецотдела заказов»). Семантические игры порой не согласуются с прагматикой знаковых сообщений. Возможно, что водки « Нерушимый Советский Союз » и « Крепка С оветская власть! » бальзамом вольются в организм ностальгирующих граждан, но их пафосные названия несут вполне саркастический смысл .
В заключение отмечу, что знаки «советскости» как ресурс по эксплуатации ностальгии и постмодернистской игры, прежде всего, подразумевает их экзотичность, инородность в современном российском семиотическом пространстве. Хотя символическая связь России и СССР зафиксирована в одном из трёх главных официальных символов России – её гимне, исполнение которого на публичных мероприятиях недвусмысленно указывает на преемственность этого репрезентанта, реликты «советскости» постепенно теряют свой семантический потенциал. Отводимая им роль консолидирующей силы, сильно преувеличена [ 13 ] . В отсутствие идеологического концепта, осколки советской системы обретают новые утилитарно-прагматические смыслы или просто теряют всякий смысл.
Литература и источники :
Summary
Signs of « Sovietness » in modern Russia are semantic, syntactic, and pragmatic.
The problem of how the “ Sovietness” signs function in modern Russian semiosphere is considered in the article. The space of Soviet semiosphere (relicts) is supplemented with the artefacts simulating “ Sovietness” (simulacres) during all the postsoviet time. In culture there is a change of the context of denotates and senses that leads to a change of the sign situations connected with the use of “ Sovietness” signs .
© MIKHAIL TIMOFEEV 2011